Нобелевская лекция Матери Терезы

11 декабря 1979 г.

Так как мы собрались здесь все вместе возблагодарить Господа за Нобелевскую премию мира, кажется мне, что будет прекрасно, если мы помолимся вместе, вознесем молитву святого Франциска Ассизского, которая всякий раз безмерно поражает меня. Мы возносим эту молитву каждодневно после Святого причастия, ибо молитва эта очень важна для каждого из нас, и я не перестаю удивляться тому, что и 400-500 лет тому назад, когда святой Франциск Ассизский сотворил эту молитву, люди переживали те же трудности, какие мы переживаем сейчас, и потому молитва эта так дивно хороша и для нас. Думаю, некоторые из вас уже получили ее - так что мы помолимся вместе.

Возблагодарим же Господа за возможность собраться сегодня всем вместе, за этот дар мира, который напоминает нам о том, что мы были созданы, чтобы жить в этом мире, а Иисус стал человеком затем, чтобы принести благую весть обездоленным. Будучи Богом, он стал человеком, во всем таким же, как мы, кроме грехов наших, и пришел к нам с благою вестью. Этой вестью был мир всем людям доброй воли, и это именно то, чего все мы желаем - душевного мира, покоя. И Бог так возлюбил этот им сотворенный мир, что отдал ему своего Сына. Это была жертва, это все равно что сказать: Бог с болью отдал Его, потому что Он так сильно любил этот мир. Он отдал Его Деве Марии, и что сделала она?

Как только Он вошел в ее жизнь, она тотчас же, не медля, поспешила передать эту благую весть и пошла в дом двоюродной сестры своей, и дитя - нерожденное дитя - в чреве Елизаветы запрыгало от радости. Оно и было тем маленьким нерожденным младенцем, первым посланцем мира.

Оно узнало, что пришел Христос, чтобы принести благую весть вам и мне. Но этого было недостаточно - недостаточно, чтобы стать человеком, - Он умер на кресте, дабы показать нам высшую любовь. Он умер за вас, и за меня, и за всех прокаженных, и за того человека, умирающего от голода, и за того нагого и сирого, лежащего на улице не только в Калькутте, но и в Африке, и в Нью-Йорке, и в Лондоне, и в Осло, - и настаивал, чтобы мы любили друг друга, как Он любит каждого из нас. И мы читаем это в Евангелии совершенно ясно: любите, как Я всегда любил вас, как Я люблю вас; как Отец мой любил меня, так и Я люблю вас: И так сильно любил Бог-отец своего Сына, что и отдал Его нам, и как сильно мы любим друг друга, мы тоже должны отдавать друг другу, отдавать до боли. Мы не можем сказать: я люблю Бога, но не люблю моего ближнего. Апостол Иоанн говорит: ты лжец, если говоришь, что любишь Бога, которого не видишь, если не любишь своего ближнего, которого видишь, до которого дотрагиваешься, с которым живешь. Так что для нас очень важно понять, что любовь, если она истинна, должна причинять боль. Иисусу больно было любить нас, это причиняло Ему боль. И, чтобы увериться, что мы помним Его великую любовь, Он претворил себя в хлеб жизни, дабы удовлетворить наш голод по любви Его, наше алкание Бога, ибо мы были созданы ради этой любви. Мы были созданы по образу и подобию Его. Мы были созданы, чтобы любить и быть любимыми, и Он стал человеком, чтобы и нам стало возможно любить так, как Он любит нас. Он стал алчущим, нагим и сирым, стал больным, стал узником в тюрьме, стал одиноким, никому не нужным - и Он говорит нам: это вы сделали меня таким. Он изголодался по вашей любви - это и есть голод наших обездоленных. Это голод, который мы должны найти - найти, быть может, в нашем собственном доме.

Я никогда не забуду посещения некоего дома, где обретались престарелые родители тех, кто просто отвез их в это заведение и, быть может, забыл. Я обошла дом, я увидела, что все там у них есть, прекрасные вещи, но они смотрели на дверь. И ни на одном лице не увидела я улыбки. Тогда я повернулась к сестре и спросила: как же так? У всех этих людей есть здесь решительно все, но почему они все время смотрят на дверь, почему они не улыбаются? Я так привыкла видеть улыбки на лицах наших пациентов, даже умирающих… И тогда она сказала: они каждый день, всегда, постоянно ждут, надеются, что их навестит сын или дочь. Им больно оттого, что они забыты, вы же видите, что им нужна любовь. Бедность там, где нет любви, и такая бедность может жить в нашем собственном доме, если там нет места любви. Быть может, в нашей собственной семье есть кто-то, кто чувствует себя одиноким или больным или встревожен.

Находимся ли мы с ним рядом, готовы ли принять его, готова ли мать принять свое дитя? Меня поразило на Западе, как много юных мальчиков и девочек привержены к наркотикам, и я старалась разобраться - почему, почему это так? Ответ был: потому что никто в семье не занимается ими. Отец и мать заняты, у них нет времени. Молодые родители находятся на работе, а ребенок выходит на улицу и попадает в дурную компанию.

Мы говорим о мире. Все эти вещи разрушают мир, но, мне кажется, самым страшным разрушителем мира являются аборты, ибо это настоящая война, прямое убийство - убийство, совершаемое самой матерью. И мы читаем в Евангелии, ибо Бог говорит совершенно ясно: даже если мать способна забыть дитя свое, Я тебя не забуду, Я записал тебя на ладони руки моей. Все мы записаны на ладони руки Его, так и я записываю вас на ладони моей руки. Мы записаны на ладони Его руки, мы так близки к нему, что и нерожденное дитя уже записано на руке Божьей. И вот что особенно поражает меня - это самое начало того стиха: даже если мать способна забыть то, что забыть невозможно, даже если она все-таки смогла забыть это, Я тебя не забуду. И сегодня величайший враг мира, величайший его разрушитель - это аборты. И если мы все стоим сейчас здесь, то лишь потому, что родители нас желали. Нас здесь не было бы, если бы наши родители сделали это с нами. Наши дети - мы хотим их, мы любим их, но что же те миллионы детей? Многие люди очень-очень озабочены судьбами детей в Индии, в Африке, где они во множестве умирают от недоедания, голода и так далее. Но миллионы погибают умышленно по воле их матерей. Вот это и есть величайший враг мира сегодня. Потому что если мать может убить свое собственное дитя - что же помешает мне убить вас и вам убить меня? И я взываю в Индии, взываю повсюду: давайте вернем детям жизнь, и пусть этот год станет Годом ребенка. Что сделали, что делаем мы для детей? В начале года я говорила везде: давайте сделаем так, чтобы в этом году каждый, каждый родившийся и не родившийся еще ребенок стал желанным. И вот сегодня наступил конец года - удалось ли нам добиться, чтобы дети стали действительно желанными? Я должна кое-что рассказать вам. Мы боролись с абортами усыновлением детей, мы спасли тысячи жизней, мы обратились во все клиники, госпитали, полицейские участки - пожалуйста, не уничтожайте детей, мы их примем. И все время, ежечасно, днем и ночью, кто-то приходил к нам. Приходило много незамужних матерей, и мы говорили им: приходите, мы позаботимся о вас, мы примем вашего ребенка и найдем для него дом, который станет для него родным. И к нам поступает бесчисленное количество просьб от бездетных семей, и для нас это было благословением Божьим. И мы делаем кое-что еще, поистине прекрасное, - мы обучаем наших нищих, больных проказой, обитателей трущоб и бездомных естественному планированию семьи. И в одной только Калькутте за шесть лет у нас появилось на 61 273 младенца меньше в тех семьях, в которых дети могли бы быть, -, но их не было, благодаря практике естественного воздержания, самоконтроля. Мы учили их методу измерения температуры, что легко и просто, и наши бедняки все поняли. И знаете, что они мне говорили? Наша семья здорова, наша семья дружная, и, когда захотим, мы можем иметь ребенка. И ведь это люди с улиц, нищие. Если они могут так поступать, то насколько больше можете сделать вы и все те, кому известны пути и средства, чтобы не уничтожать жизнь, которую Бог создает в нас.

Бедные люди - это замечательные люди. Они могут научить нас многим прекрасным вещам. Как-то раз пришел ко мне один из них, чтобы поблагодарить, и сказал: "Вы приняли обет целомудрия, потому вы лучше всех можете научить нас планированию семьи". Потому что нет ничего проще, чем самоконтроль. И мне думается, он высказал замечательную мысль. Это люди, которым, может быть, нечего есть, и, может быть, им негде жить, так как у них нет дома, но они великие люди.

Бедные люди - это замечательный народ. Однажды вечером мы вышли и подобрали на улице четырех человек. Одна из них была в крайне тяжелом состоянии - и я сказала сестрам: "Вы позаботьтесь о трех остальных, я же возьму вот эту, которая выглядит хуже всех". Словом, я сделала для нее все, что могла дать моя любовь. Я уложила ее в постель, и какая же прекрасная улыбка появилась у нее на лице! Она взяла мою руку и сказала только одно слово - "Спасибо! " - и умерла.

Помочь ей я не могла, но я поверила перед ней мою совесть и спросила себя, что сказала бы я, окажись я на ее месте. И мой ответ был очень простой. Я попыталась бы привлечь к себе хоть чуточку внимания. Сказала бы, что я голодна, что я умираю, что мне холодно, больно, может, что-нибудь еще. Но она дала мне гораздо больше - она дала мне свою благодарность, любовь. И она умерла с улыбкой на лице. Как тот человек, которого мы вытащили из канализационной трубы, наполовину изъеденного червями; мы принесли его в дом, и он сказал: "Я жил на улице, как животное, но помру я как ангел, среди любящих меня и заботящихся обо мне людей". Как это было прекрасно - увидеть величие этого человека, который мог так говорить и так умирать, никого не осуждая, не проклиная, ничего ни с чем не сравнивая. Как ангел - вот это и есть величие наших людей. И потому мы верим тому, что сказал Иисус: Я был голоден, Я был наг, Я не имел крова над головой, Меня не желали, не любили, не заботились обо Мне - и вы все это сделали Мне.

Я считаю, что мы не настоящие социальные работники. Быть может, в глазах людей мы и выполняем определенную социальную работу, но в действительности мы лишь свидетели в самом сердце мира. Ибо прикасаемся к телу Христову 24 часа в сутки. 24 часа в сутки Он с нами, как и с вами. Вы тоже стараетесь сделать так, чтобы Он присутствовал в ваших семьях, ради семей ваших, дабы молиться вместе, оставаться вместе. И я думаю, что нам в семье нашей не нужны бомбы и ружья, не нужно ничего разрушать, чтобы принести мир, - мы просто должны держаться вместе, любить друг друга, нести мир, радость, силу присутствия друг друга в нашем доме. И тогда мы сможем преодолеть все то зло, какое есть в этом мире.

Когда вокруг так много страданий, так много ненависти и бедствий, мы стараемся противостоять им нашими молитвами, нашими жертвами в своем доме. Любовь начинается дома, и дело не в том, как много мы делаем, а в том, сколько любви вкладываем мы в то, что делаем. Все это ради Господа Всемогущего - и неважно, сколько мы делаем, поскольку Он бесконечен, важно то, сколько любви мы вкладываем в это свое дело, сколь много во имя Его мы делаем, помогая тому или другому человеку.

Некоторое время тому назад у нас в Калькутте были трудности с сахаром, и я не знаю, как об этом стало известно окрестным детям, но однажды маленький мальчик-хинди четырех лет от роду пришел домой и сказал родителям: я не буду есть сахар три дня, я хочу отдать мой сахар матери Терезе для ее детей. Через три дня отец и мать привели его в наш дом. Я никогда не видела его раньше, и этот малыш не очень-то умел произнести мое имя, но он твердо знал, зачем пришел и что хотел сделать. Он знал, что хочет поделиться своей любовью.

Вот почему и я получила так много любви от вас всех. С той минуты, как я приехала сюда, я поистине окружена любовью, любовью реальной, истинной, понимающей любовью. У меня такое чувство, что каждый человек в Индии, каждый человек в Африке интересен и важен для вас. И я почувствовала себя совсем как дома, так я и сказала моим сестрам сегодня. Я почувствовала себя так, как будто я в нашем монастыре, вместе с моими сестрами. Здесь и именно здесь я ощущаю себя дома.

И вот я здесь и разговариваю с вами, - я хочу, чтобы вы нашли бедных людей здесь, у себя, прежде всего в своем собственном доме. И чтобы это стало любовью. Пусть это будет благой вестью для вашего народа. И загляните в двери ваших соседей - знаете ли вы, кто они? У меня был один совершенно особенный случай с семьей хинди, в которой было восемь детей. К нам пришел однажды какой-то мужчина и сказал: мать Тереза, есть одна семья, у них восемь детей, они очень давно ничего не ели - сделайте что-нибудь. Я взяла рису и тотчас пошла к ним. И я увидела детей - глаза у них провалились от голода, - я не знаю, приходилось ли вам видеть настоящий голод. Но я видела его очень часто. Мать взяла рис, разделила его и вышла из дома.

Когда она вернулась, я спросила ее - куда она ходила, что делала? И она мне ответила просто: они тоже голодные. Больше всего меня пронзила мысль: она знала, что надо делать, это была мусульманская семья, - и она знала. В тот вечер я не принесла им еще риса, потому что хотела, чтобы они порадовались, что поделились с другими. И дети сияли от радости, они разделили радость со своей мамой, потому что у нее достало любви для даяния. Вы видите, где начинается любовь: она начинается дома. Я хочу этого и для вас, и я очень благодарна за то, что здесь получила. Это было потрясающее переживание, мы способны отдать нашу любовь, одарить ею других - это же дар Божий. И это все равно как если бы мы делали это ради Иисуса. Будем любить друг друга, как Он возлюбил нас. Будем любить Его безраздельной любовью. И радость любить Его и друг друга - давайте поделимся ею прямо сейчас, - ведь Рождество уже совсем близко. Сохраним же в наших сердцах эту нашу любовь к Христу. И разделим ее со всеми, кто встречается на нашем пути. И эта сияющая радость реальна, потому что у нас нет оснований не чувствовать себя такими счастливыми, как если бы Христос был с нами. Христос в сердцах наших. Христос в тех обездоленных, которых мы встречаем, Христос в улыбке, которой мы встречаем их, и в улыбке, которую от них получаем. Давайте же остановимся на этом: ни один ребенок не будет нежеланным, и мы всегда будем встречать друг друга улыбкой, особенно тогда, когда улыбаться трудно.

Никогда не забуду, как некоторое время тому назад приехали 14 профессоров из разных университетов Соединенных Штатов. И они пришли к нам, в наш дом в Калькутте. И говорили, что побывали в доме для умирающих. У нас в Калькутте есть дом для умирающих, мы приносили туда умирающих, только на улицах Калькутты мы подобрали более 36 тыс. людей, и более 18 тыс. из них умирали прекрасной смертью. Они просто ушли домой - к Богу. Эти профессора пришли в наш дом, и мы говорили о любви, о сострадании, а потом один из них попросил меня: скажите, мать Тереза, пожалуйста, скажите нам что-нибудь такое, что мы будем помнить. И тогда я сказала им: улыбайтесь каждому, найдите время для каждого в вашей семье, улыбайтесь каждому. И тогда другой спросил: вы замужем? И я сказала: да, и мне бывает очень трудно улыбнуться Иисусу, потому что Он иногда очень требовательный.

В этом действительно есть правда. Так бывает, когда приходит любовь: она требовательна, но мы все-таки отдаем ее Ему с радостью. И я сказала, что если меня не возьмут на небеса за что-то другое, то возьмут за известность, которую получило мое дело, потому что оно очистит меня, жертва моя будет принята, и то будет истинное приуготовление к уходу на небеса. Я думаю, что мы должны прожить жизнь прекрасно, Иисус с нами и Он любит нас. Только бы нам всегда помнить, что Бог любит нас, помнить это не в великих, а в самых малых делах наших с великой любовью, и тогда Норвегия станет гнездом любви. И как это будет прекрасно, когда отсюда дарован будет миру центр МИРА. Когда отсюда польется радость жизни, дарованной нерожденным детям. И если отсюда прольется этот свет любви и мира, Нобелевская премия мира действительно станет даром норвежского народа. Да благословит вас Бог!